Искусство античного Средиземноморья
За «Химерой» стоит семинар «Искусство античного Средиземноморья», который мы проводим в МГУ с 2014 года. Это наша научная лаборатория, а иногда в прямом смысле кухня.
19 октября 2023 г.
III.
Части единого. Пластический образ в структуре больших и малых ансамблей
Третье заседание семинара объединило два доклада под общей темой «Части единого. Пластический образ в структуре больших и малых ансамблей». Оба доклада были посвящены живописной и пластической декорации храмов на Апеннинском полуострове:
1) Этрусские терракотовые антефиксы периода архаики: стиль, мотивы, центры производства (Ольга Романова)
2) Пластическая и живописная декорация «Храма А» в Кумах (Надежда Налимова)
В первом докладе Ольги Романовой речь шла о развитии архаических антефиксов на территории Этрурии. Антефиксы — это пластины, которые закрывали торцы каллиптеров (узких черепиц, маскировавших стыки между широкими черепицами – соленами) в нижней части кровли. На территории Средиземноморья эти конструктивные единицы довольно рано стали частью декоративной системы зданий.
Антефикс на крыше из Мурло
630-е гг. до н.э.
Доклад строился вокруг развития двух самобытных художественных центров изготовления архитектурных терракот — Цере и Вей.
Церетанское производство известно раньше, приблизительно с 630 года, по двум археологическим зонам – Поджо Чивитате и Мурло, где церетанские мастера оформляли местные регии (резиденции). Как правило, ранний фигуративный антефикс был оформлен в виде горгонейона, женской головы или головы кошачьего.
Самые ранние женские лица-антефиксы выглядят как произведения «автохтонного» ремесла (они схожи с пластикой этрусских сосудов), позже их облик будет более эллинизированным. Антефиксы-горгонейоны из Мурло уже VI в. до н.э. очень напоминают коринфские прототипы. Этрусские горгоны приближаются к греческим по проработке лица и общей типологии, но специфическая форма глаз, присущая этрусской пластике, долгое время сохраняется. Влияние Коринфа на всю Западную Грецию в архаическую эпоху было очень заметно, и не только Этрурия испытывала воздействие этого художественного центра – в качестве доказательства докладчица сравнила этрусский горгонейон с сиракузским (Храм А).
Самые ранние женские лица-антефиксы выглядят как произведения «автохтонного» ремесла (они схожи с пластикой этрусских сосудов), позже их облик будет более эллинизированным. Антефиксы-горгонейоны из Мурло уже VI в. до н.э. очень напоминают коринфские прототипы. Этрусские горгоны приближаются к греческим по проработке лица и общей типологии, но специфическая форма глаз, присущая этрусской пластике, долгое время сохраняется. Влияние Коринфа на всю Западную Грецию в архаическую эпоху было очень заметно, и не только Этрурия испытывала воздействие этого художественного центра – в качестве доказательства докладчица сравнила этрусский горгонейон с сиракузским (Храм А).
Антефикс с головой Горгоны
VI в. до н.э.
Антиквариум Поджо Чивитате, Мурло
Антефикс из Веллетри
Ок. 530 г. до н.э.
Археологический музей Веллетри.
Самые ранние памятники вейской мастерской появляются позже — около 580 г. до н.э. Как и церетанские, мастера Вей декорируют антефиксы человеческими головами в "автохтонном" стиле. Образцы из Вей очень похожи на церетанские, но рельеф намного активнее – и в последствии эта разница только усилится и станет определяющей в развитии двух «школ».
В период между 570 и 530-ми гг. до н.э. Вейи оформляются и расцветают как художественный центр. Антропоморфные маски трансформируются в объемные головы, доступные для рассмотрения с разных ракурсов, эффектные и выразительные и в фас, и в профиль. Плавная моделировка объема позволяет предположить самосско-ионийские влияния. Докладчица сравнила антефикс из Веллетри (ок. 530 г. до н.э.) с современными ему фигурами кор, оформляющих columnae caelatae (рельефные колонны) храма Аполлона в Дидимах (540-530 гг. до н.э.). В 520 – 510-е гг. до н.э. Вейи воспринимают следующую волну влияний — на сей раз аттическо-ионийскую. Антефикс из святилища Портоначчо 520-510 гг. являет пример такого влияния: черты женского лица ближе всего аттическим корам. Мастера заимствуют у афинских скульпторов особую проработку верхнего века, на смену графичности Веллетри и Мурло приходит деликатная моделировка объема, припухлость вокруг глаза, присущая таким памятникам, как кора Фрасиклея из Афинского национального музея или "Кора 675" из музея Акпрополя.
В период между 570 и 530-ми гг. до н.э. Вейи оформляются и расцветают как художественный центр. Антропоморфные маски трансформируются в объемные головы, доступные для рассмотрения с разных ракурсов, эффектные и выразительные и в фас, и в профиль. Плавная моделировка объема позволяет предположить самосско-ионийские влияния. Докладчица сравнила антефикс из Веллетри (ок. 530 г. до н.э.) с современными ему фигурами кор, оформляющих columnae caelatae (рельефные колонны) храма Аполлона в Дидимах (540-530 гг. до н.э.). В 520 – 510-е гг. до н.э. Вейи воспринимают следующую волну влияний — на сей раз аттическо-ионийскую. Антефикс из святилища Портоначчо 520-510 гг. являет пример такого влияния: черты женского лица ближе всего аттическим корам. Мастера заимствуют у афинских скульпторов особую проработку верхнего века, на смену графичности Веллетри и Мурло приходит деликатная моделировка объема, припухлость вокруг глаза, присущая таким памятникам, как кора Фрасиклея из Афинского национального музея или "Кора 675" из музея Акпрополя.
Пока мастерские Вей переживали пик своего роста, развитие мастерских Цере шло более плавно. Здесь не было такого скачка от фронтального рельефа к очень глубокому, почти трехмерному, изображению. Часто скульптурные формы бывают очень обобщены и слабо моделированы, зато большую роль сохраняет многоцветная роспись, позволяющая мастеру проработать, а зрителю верно "считать" человеческий образ.
В 520-500 гг. до н.э. расцветают и церетанские мастерские. Появляется развитая типология антефиксов – женских головок, которые в литературе иногда (без особых оснований) называют "менадами". Выделяются многочисленные группы и подгруппы, таксономические единицы, очень похожие стилистически, но различающиеся в деталях: по формам причесок, наличию или отсутствию диадемы или серег, их росписи и т.д. Черты лиц у этих церетанских дев прорабатываются по-прежнему скорее цветом, чем пластической моделировкой. Особой вехой в развитии этой художественной школы становятся антефиксы из храмов в Пирги. Они разрастаются и усложняются, но не за счет появления пластической глубины, а за счет развития вширь, появления своеобразного фона, полукружья-пальметты (нередко ажурного), вокруг человеческой головы. В это же время появляются первые фигуративные антефиксы, представляющие как статично стоящие фигуры миксоморфных существ, так и фигуры двигающиеся, танцующие, которым находятся параллели в других видах этрусского искусства.
В 520-500 гг. до н.э. расцветают и церетанские мастерские. Появляется развитая типология антефиксов – женских головок, которые в литературе иногда (без особых оснований) называют "менадами". Выделяются многочисленные группы и подгруппы, таксономические единицы, очень похожие стилистически, но различающиеся в деталях: по формам причесок, наличию или отсутствию диадемы или серег, их росписи и т.д. Черты лиц у этих церетанских дев прорабатываются по-прежнему скорее цветом, чем пластической моделировкой. Особой вехой в развитии этой художественной школы становятся антефиксы из храмов в Пирги. Они разрастаются и усложняются, но не за счет появления пластической глубины, а за счет развития вширь, появления своеобразного фона, полукружья-пальметты (нередко ажурного), вокруг человеческой головы. В это же время появляются первые фигуративные антефиксы, представляющие как статично стоящие фигуры миксоморфных существ, так и фигуры двигающиеся, танцующие, которым находятся параллели в других видах этрусского искусства.
К 510 гг. до н.э. и вейская мастерская внедряет эти новые черты – нимбовидные "пальметты" и полнофигурные композиции, но при этом сохраняет свою ориентированность на более сложную пластическую проработку. Особым памятником, одним из самых ярких и эффектных за всю историю этрусского искусства, по праву считается храм в Портоначчо.
Антефикс с женской головой из Пирги
500-450 гг. до н.э.
По сохранившимся частям его полихромной ажурной декорации можно воссоздать облик храма. Но даже детали поражают воображение: акротерии, орнаментальный фриз, чередующиеся антефиксы в форме женских и мужских голов и горгонейонов. Здесь мы впервые видим технологические новшества: пробуравливание отверстий там, где требовалось создать глубокий рельеф (например, кружочки в завитках бороды) и желобковую проработку морщин в горгонейонах, характерную для торевтики.
После пересечения границы архаики и классики общие направления в развитии формы антефикса сохраняются, однако к 460 гг. до н.э. происходят значительные изменения в типах лиц, в трактовке их черт, декорация «пальметты» за головами теперь напоминает не орнамент из классического репертуара архитектурной декорации, а скорее флоральный, более развитый и разработанный специально для антефикса. Нарастает интерес к полнофигурным композициям, в которых тоже заметно иконографическое усложнение. Примером служат антефиксы в форме Гарпии и Тифона из Сатрикума.
В ходе обсуждения были затронуты проблемы взаимоотношения флоральных и антропоморфных элементов в антефиксах, а также миграции образов и техник между разными мастерскими.
После пересечения границы архаики и классики общие направления в развитии формы антефикса сохраняются, однако к 460 гг. до н.э. происходят значительные изменения в типах лиц, в трактовке их черт, декорация «пальметты» за головами теперь напоминает не орнамент из классического репертуара архитектурной декорации, а скорее флоральный, более развитый и разработанный специально для антефикса. Нарастает интерес к полнофигурным композициям, в которых тоже заметно иконографическое усложнение. Примером служат антефиксы в форме Гарпии и Тифона из Сатрикума.
В ходе обсуждения были затронуты проблемы взаимоотношения флоральных и антропоморфных элементов в антефиксах, а также миграции образов и техник между разными мастерскими.
Доклад Надежды Налимовой был посвящен греко-самнитскому храму А в Кумах – изначально греческой колонии в Кампании, в районе Флегрейских полей (Campi Flegrei). Строительство этого храма относится к второй половине IV в. до н.э. – храм простоял всего несколько десятилетий, прежде чем погибнуть в пожаре. Вскоре на его месте был построен Капитолий, а общественная площадь вокруг преобразована в форум, так что сейчас невозможно даже воссоздать план здания, хотя многие его детали сохранились.
Фрагменты декорации “храма А” в Археологическом музее Флегрейских полей (Castello di Baia)
Вторая половина IV в. до н.э.
Вторая половина IV в. до н.э.
Храм был выстроен в тосканском (этрусском) ордере, однако его антаблемент включает греческий метопно-триглифный фриз, которого в этрусских храмах, согласно Витрувию, не предполагалось. Фриз был выполнен в италийских традициях из местного туфа и затем оштукатурен и раскрашен. Деревянный архитрав под ним имел терракотовую рельефную декорацию.
Фрагменты метоп “храма А” в Археологическом музее
Флегрейских полей (Castello di Baia)
Флегрейских полей (Castello di Baia)
Сохранившиеся метопы украшены живописными изображениями воинов и кентавров. В их живописи превалирует линеарное начало, характерное для многих италийских памятников (похожий стиль можно видеть в росписях некоторых луканских гробниц Пестума). Тем не менее, рисунок кумских метоп сложнее с точки зрения передачи ракурса. Что же касается живописи, то метопы могли не сохранить всей полноты цвета и моделировки, которая могла быть и более сложной.
Исследователи усматривают определённые формальные параллели между метопами храма А и росписями гипогея Кристаллини, который был рассмотрен в предыдущем сезоне нашего семинара (в частности, эффектные гирлянды из гипогея напоминают сохранившиеся фрагменты изображений венков из храма А).
Фрагментарно сохранилась метопа со встающим на дыбы кентавром с львиной шкурой в руке – поза и композиция весьма близки метопе 28 южного фриза Парфенона, и это не единственное совпадение. Воспроизводя в живописи сложные ракурсы, моделируя торсы, мастера метоп кумского храма будто имели перед глазами скульптурные прототипы — ими прямо или опосредованно могли служить метопы Парфенона.
Фрагментарно сохранилась метопа со встающим на дыбы кентавром с львиной шкурой в руке – поза и композиция весьма близки метопе 28 южного фриза Парфенона, и это не единственное совпадение. Воспроизводя в живописи сложные ракурсы, моделируя торсы, мастера метоп кумского храма будто имели перед глазами скульптурные прототипы — ими прямо или опосредованно могли служить метопы Парфенона.
Фрагменты метоп “храма А” в Археологическом музее
Флегрейских полей (Castello di Baia)
Флегрейских полей (Castello di Baia)
Однако, в отличие от южного фриза Парфенона, каждая метопа содержит только одну фигуру. Судя по всему, фриз был устроен не как ряд поединков (прием, характерный для греческих метопных фризов), а как чередование фигур кентавров и воинов, совсем не похожих на лапифов, более напоминающее преследование или охоту. По мнению докладчицы, такая нарративная логика не только "снимает напряжение битвы", но и отражает некую италийскую традицию, что подтверждают изображения подобных фризов на апулийских вазах, современных кумскому храму.
Докладчица подняла вопрос об одеянии героев: воины изображены в линотораксах (в отличие от классических лапифов, которые изображаются как правило почти обнаженными), в хламидах с контрастной каймой и, возможно, в "апулийско-коринфских" шлемах, украшенных перьями (сохранились настоящие шлемы, в том числе данного типа, имеющие крепления для «плюмажа»).
Докладчица подняла вопрос об одеянии героев: воины изображены в линотораксах (в отличие от классических лапифов, которые изображаются как правило почти обнаженными), в хламидах с контрастной каймой и, возможно, в "апулийско-коринфских" шлемах, украшенных перьями (сохранились настоящие шлемы, в том числе данного типа, имеющие крепления для «плюмажа»).
Терракотовый фриз архитрава представляет растительный орнамент, трактованный в условно-классическом духе с одной стороны, а с другой – в нем будто бы предощущается буйная растительность III в. до н.э. Динамика орнамента, форма и тип цветов напоминают апулийские вазы и италийскую терракотовую декорацию (например, этрусский фриз из Черветери). Соотношение архаической упорядоченности и натурных наблюдений близко к росписям македонской гробницы Пальметт в Миезе.
Фрагменты терракотового фриза архитрава
Сохранились и фрагменты терракотовой скульптуры разных размеров (больше и меньше человеческого масштаба), с очень чуткой не только скульптурной, но и живописной моделировкой объема. Возможно, это части акротериев и фронтонов храма А. Фрагменты принадлежат неким статичным фигурам «лисипповского» типа, вероятно, богов и героев, очень объемно моделированных. В качестве аналогий Надежда Анатольевна привела скульптуры этрусского храма Scasato I в Фалериях.
Сохранившиеся антефиксы храма А, которые выглядят архаичнее, чем все прочие скульптурные элементы ансамбля, изображают крылатых дев, представленных в шаге, с некими сосудами в руках. Ученые идентифицируют этих персонажей как Плеяд, несущих богам амброзию, однако эта идентификация может быть поставлена под сомнение в силу отсутствия иконографических аналогий. Так или иначе, антефиксы храма А позволяют представить «в действии», в составе единого ансамбля, тот же тип динамичных фигуративных антефиксов, который появляется в Этрурии в конце архаического периода.
Антефиксы в виде крылатых фигур