Архитектурная форма как функциональная, образная и символическая структура

В докладе Анастасии Хозиковой «Мотив толоса в архитектуре Птолемеев» речь шла о четырех памятниках эпохи эллинизма — Ротонде Арсинои на о. Самофракия, Птолемайоне в Лимире, толосе в Кирене и круглом храме Афродиты на Таламегосе (корабле Птолемея IV Филопатора), известном только по описанию Афинея в «Пире мудрецов» (205d).

Все эти сооружения явились своеобразной интерпретацией архитектурной формы толоса — круглого культового здания. Постройки такого типа, получившие распространение в Греции еще в эпоху поздней классики, представлены сооружениями из святилищ в Дельфах, Эпидавре и Олимпии. Предполагается, что дельфийский толос был вотивным (т. е. посвятительным) сооружением; толос в Эпидавре служил местом отправления хтонического культа Асклепия; Филиппейон в Олимпии, в интерьере которого размещались портретные статуи Аргеадов, представлял собой династический и вотивный монумент (посвящен в честь победы Филиппа IIв битве при Херонее в 338 г. до н.э.). Конструктивно все эти памятники были круглыми прериптерами с цилиндрической целлой и наружной круговой колоннадой.

На рубеже поздней классики и эллинизма типология толоса начала претерпевать ряд трансформаций. Расширилась география ее распространения и, в соответствии с разнообразными архитектурными тенденциями, в облике толосов стали появляется новые черты. Этим трансформациям в памятниках птолемеевского круга — как архитектурным, так и смысловым — был посвящен доклад.

Ротонда Арсинои II была возведена в святилище «Великих богов» как вотивное сооружение в 287–281 или 276–270 гг. до н.э. Наряду с т. н. «залом танцовщиц» она была одним из главных зданий святилища и служила, по мнению исследователей, местом для торжественного собрания представителей священного посольства (theoroi) и совершения жертвоприношений.

Ротонда представляла собой круглый псевдопериптер, поставленный на высокое основание. В ее верхней части мы впервые в античной архитектуре видим наложенную декорацию в виде массивных дорических пилястр. Простенки между пилястрами декорировали низкие перегородки с букраниями и розеттами. В интерьере они воспроизводили форму алтарей. Мотив подобной «глухой» галереи хорошо известен в эллинистической архитектуре, особенно в оформлении портиков и фасадов дворцов (наиболее ранние примеры происходят из Македонии). Вместе с тем, архитектурное решение ротонды явилось продолжением темы имитации круглого периптера или моноптера, которая начала разрабатываться в чуть более ранних памятниках, таких как хорегический Монумент Лисикрата в Афинах (330-е гг. до н.э.) и дорическая ротонда на о. Самофракия (330–300 гг. до н.э.). Эти же две постройки являются ранними примерами постановки толоса на высокий подиум-основание. Нижний ярус Ротонды Арсинои, выполненный в виде массивного барабана-цоколя, продолжает эту тенденцию. Ее истоки следует искать в македонской и малазийской архитектуре.

Третий памятник — толос в Кирене (сер. III в. до н.э.) — представлял собой круглое сооружение без колонн. От позднеклассических и эллинистических толосов его отличало также наличие двух входов с противоположных сторон целлы. В целле были найдены базы для статуй и сами скульптуры — две сидящие женские и две стоящие мужские (предположительно тоже изображения представителей династией Птолемеев). Сохранность памятника позволяет судить о том, как развивались идеи династического монумента, заложенные в Филиппейоне и Птолемайлне, в связке с пространством круглого сооружения.

В ходе обсуждения возникло предположение, что толосы могли иметь деревянные перекрытия, выполненные в виде гнутых балок, которые образовывали внутри своеобразный каркасный купол. Эта идея не лишена оснований, поскольку имитация в камне подобного перекрытия обнаруживается в интерьере фракийской гробницы-толоса Шушманец.

Завершился доклад разговором о рецепции птолемеевской архитектуры и переосмыслении эллинистического наследия в римском искусстве. В этой связи докладчица обратила внимание на такой памятник как Альпийский трофей Августа (6-7 гг. н.э.).

Второй доклад Екатерины Михайловой был посвящен памятникам некрополя в Сарсине, истокам и семантике многоярусных римских мавзолеев.

В этот период осуществляется перепланировка города, строится Капитолийский храм, расширяется некрополь. Прекрасная сохранность памятников является следствием произошедшего здесь в начале III в. н.э. землетрясения, в результате которого сошедший оползень заблокировал течение реки, что привело к ее разливу. Часть некрополя оказалась покрыта аллювиальными почвами, защитившими его от дальнейшего разрушения.

В контексте разговора о монументальном строительстве в некрополе Сарсины были приведены несколько архитектурных типов памятников, рассмотрены возможные истоки форм и пути появления типологии многоярусных мавзолеев на конкретной территории.

Монументы-мавзолеи

• Мавзолеи кубической формы

Примером такого погребального монумента в Сарсине является мавзолей Виргиния Паета, представляющий собой куб с дорическими фризом, карнизом и накладными пилястрами. Сохранность памятника не позволяет с точностью определить, имелся ли здесь какой-либо венчающий элемент в виде эдикулы или иной конструкции. Существуют, однако, примеры кубических погребальных монументов, увенчанных карнизом, в частности в Помпеях, где на плоском перекрытии возлежит пара львов. По мнению исследователей, самые ранние памятники данного типа на территории Галлии происходят из Римини, где подобные формы известны с сер. I в. до н.э. Присутствие в декорации монумента Виргиния Паета изображения арматуры отсылает к другим сооружениям Галлии, таким как арка в Оранже и мавзолей в Глануме, и несет идею индивидуальной славы, героизации владельца.

• Многоярусные мавзолеи с эдикулой

В Сарсине было найдено два мавзолея-«близнеца» подобного типа. Судя по надписи на цоколе, они служили монументами двух знатных жителей Сарсины – Авла Мурция Обулака и его сына Луция. В погребальной надписи мавзолея отца упоминается также его принадлежность к местному племени пупинниев. Что касается сына, то он, очевидно, уже причисляет себя к римской элите. Оба памятника представляют собой трёхчастные сооружения, состоящее из кубического основания на ступенчатом цоколе, эдикулы с ложной дверью и остроконечного завершения, увенчанного коринфской капителью, служащей подставкой для каменной урны. Обращает на себя внимание богатый декор памятника: детальная проработка карнизов, изящные коринфские капители, перфорированные решетки в наиске, орнаментальный фриз, кессонированный потолок, ложная дверь с ручками в форме львиных голов, акротерии в виде многогрудых сфинг. Погребальная урна украшена головками грифонов.

Спустя два поколения в некрополе Сарсины возводится еще один памятник данного типа, так называемый монумент Руфа. В связи с этим монументом можно говорить о теме семейной памяти – в наиске размещены 4 статуи умерших, явно обладающие портретными чертами. В данном случае монумент венчается не ложной погребальной урной, но растительной формой в виде маковки. Существует мнение, что мавзолеи Сарсины – одни из самых ранних римских монументов подобного типа. Наряду с их хорошей сохранностью, это дало исследователям повод выделить их в «образцовую» группу для данной типологии.

Что касается истоков типологии мавзолеев с эдикулой, то здесь докладчицей были выявлены связи с разными традициями. Прежде всего это Галикарнасский мавзолей, который становится источником вдохновения для целого ряда погребальных памятников, начиная с эпохи поздней классики.

Помимо эффектного архитектурного решения, здесь, очевидно, был важен феономен эвергетизма и прославления рода. Однако, римские многоярусные мавзолеи, в частности, памятники Сарсины, лишены масштаба и монументальности большинства малоазийских образцов. Поэтому Екатерина обратила внимание на другую традицию – скальные гробницы с ложными дверьми, которые могли стать промежуточным звеном между крупными малоазийскими мавзолеями и римскими монументами. Примечательно, что эта традиция проникает и в соседнюю с Циспаданской Галлией Этрурию (гробница Ильдебранда в Сованне).

Однако, наиболее вероятным истоком интересующей нас типологии могла стать Аттика, где еще в IV в. до н.э. появляются погребальные монументы на многоуровневом основании и с завершением в виде небольшого храма-наиска. В качестве примера можно вспомнить Калифейский монумент и стелы в виде наиска из Керамика и из Афинского национального археологического музей. В Галлию данная типология могла проникнуть через греческие колонии Южной Италии, в частности, Тарент, который был активным участником торговых отношений между двумя регионами. Вероятность продолжения там аттической традиции строительства монументов-наисков подтверждается как археологическими данными, так и изображением подобных монументов в вазописном искусстве Апулии. Через этот регион данная традиция могла распространяться и на другие территории.